Если боец ДУК "Правый сектор" попадает в плен, то шансов вернуться оттуда живым у него практически нет. Однако, комбату Татарину это удалось.
О том, ради чего крымский татарин пошел воевать, почему за его голову террористы назначали выкуп и как ему удалось выбраться из плена, сайту "24" рассказал командир 9-го отдельного батальона спецназначения Добровольческого украинского корпуса "Правый сектор" с псевдо "Татарин".
Говорят, ты – легенда "Правого сектора". Чем заслужил такой статус?
Я сепарам много плохого сделал. Везде, где заходил "Правый сектор" – это было мое подразделение, Татарина. Во всех населенных пунктах, которые от них освобождали, моя группа уже была, вычисляла, где они находятся, что у них и как. На нашей совести сепаров много. Я видел Безлера, видел Беса, видел Моторолу. Но Безлер меня больше всего искал, потому что мы, когда в Пески заходили, я ему разбил несколько минометных точек и снайперов е*нул нех***во. Я у него танк угнал. Т-72.
Танк? Как?
Методом тыка. Я к ним вовнутрь зашел. У меня акцента украинского нет, внешность тоже не украинская. Я ж россиянин, даже не шо-каю. Зашел и угнал танк. Ну, несколько людей еще, кажется, подавил. Пригоняю его на территорию Украины, и знаешь, в чем прикол? Приезжает СБУ и говорит, что забирает этот танк. Я говорю: "Как это вы забираете мой танк?". Говорят, в Киев, для определения того, откуда он вообще взялся. Я говорю: "Ребята, а мы на чем воевать будем?". Они сказали, им по фиг. Я сказал: "Хорошо, этот – забирайте. Но сколько у меня еще танков будет – я вам не скажу!".
За твою голову террористы выкуп назначали?
До сих пор назначают. 150 тысяч евро.
И на момент, когда они тебя разыскивали, ты был у них в плену?
Да. Был в плену. А они меня искали, ищут и будут искать.
Правосек, вышедший из плена живым, как я понимаю, это – редкость?
Очень большая редкость.
Я могу спросить, как ты там оказался?
Я тебе начало этой истории расскажу. Была команда выделить людей от "Правого сектора", которые проведут разведку боем в Иловайске. Но получилось так, что мы не только разведку боем сделали, но и в сам Иловайск зашли. Весь "Правый сектор".
То есть, разведка удалась?
Очень! Мы там хорошо работали. Но когда мы зашли в Иловайск, поступила команда отходить. Я говорю: "Куда отходить, если мы уже тут? Может, не будем отходить?". Валентин Манько (заместитель командира ДУК, - "24"), сказал мне, что так и быть, мы никуда не уходим, остаемся и ждем, когда к нам еще два танчика подойдут. Мы ответили, что это вообще классно и стоим, значит, танчики ждем. Тут нам сообщают, что у ЗСУ нет топлива.
То есть, танчики не дойдут?
Они не то что не дойдут, а вообще никуда не двинутся. Я принимаю решение, что правосеки никудане разворачиваются, а идут вперед. Тоже хорошо отработали, вернулись без потерь, а у них там несколько "двухсотых", несколько "трехсотых" было. Я после этого Хомчуку объяснил, что он нехороший человек. Короче, мужской разговор получился, после которого он заставил своих ВСУ-шников меня задержать. Но тогда "Донбасс", "Азов", "Шахтерск" – все за меня подписались, что, типа, нифига, не отдадим. Это начало истории всей.
Мы решили этих четверых живых обменять на его одного мертвого. У него был шеврон "Правого сектора", я был готов менять
Вот мы сходили в разведку, взяли четверых пленных. Разведчиков, ДНР-овцев. На следующий день им попадается наш побратим. Мы решили этих четверых живых обменять на его одного мертвого. У него был шеврон "Правого сектора", я был готов менять. Но обменом не лично занимался, занимались мои замы. Ну и короче мы поехали менять, нас вели по телефону. Мы с этими пленными. Наша группа быстрого реагирования в количестве 15 человек. Я тебе говорю - у меня такая группа, что мы делали конкретный ветер.
Почему была?
Ну, так я тебе рассказываю. Мы едем-едем. Перед Марьинкой стоит пустой блокпост. Но у меня пятое чутье дергается, я поворачиваюсь – из окна выглядывает большой ДНР-овский флаг. Нас подставили, привели в засаду.
Кто подставил?
Неизвестно. Но это был не первый и не последний раз, когда мою группу слить пытались.
Ну и вот, автобус в засаду попал. Начинается перестрелка. Меня тогда ранило, я себе в мышцу два "Буторфанола тартрата" загнал. Это обезболивающее. Мы потом полтора часа вели бой. Конкретный бой. Нас 15 человек было, из них осталось только трое живых – два родных брата (самый младший, третий, у них погиб) в плен попали. Был такой друг Скиф, с которым мы бой вели. У меня была граната "Ф-1". Последнее, что я помню – у Скифа на пальце осталась чека от гранаты. Ну, ты понимаешь, что такое "Правому сектору" попасть вплен? Нельзя попадать! А я попал. Я очень не хотел в плен.
Мы со Скифом попрощались, как братья. Отрываем гранату, и я слышу – сзади звук какой-то. Оборачиваюсь – там танк. Как я оказался на танке, хотя у меня тело все простреленное было, я не знаю, клянусь. У меня рука была прострелена. Вот последнее помню – я открываю руку с гранатой, Скиф в танк падает, а меня взрывной волной перекидывает на дорогу. Если бы танк не был пустым – меня не было бы в живых. А так – меня перекидывает, и – все. Контузило, я без памяти.
У меня два пальца на кусочках кожи висят и мне рубают руку саблей осетины
Что следующее помнишь?
Проснулся после того, как мне решили оказать "первую медицинскую помощь". То есть руку отрубить. Помню, у меня вот эти два пальца на кусочках кожи висят и мне рубают руку саблей осетины.
Осетины?
Я попал к россиянам, но осетины просто там были. Ну и вот, я прихожу в себя. Мне простой веревкой зашивают руку, которую рубали. Много где еще резали, потом зашивали. Тоже веревкой. Задницу порезали, но там не зашивали уже - а мебельными скобами "булку" скрепляли. Как есть говорю, мне нечего стесняться.
Они знали, что ты из "Правого сектора"?
Знали, но я отказывался. Есть видео, когда меня допрашивают. Они спрашивают – ты кто? Я говорю -"Днепр-1". Правда в интернете видео не нашел, как меня допрашивали в подвале. Меня, короче, расстреливали каждый день поверх головы. В течении пяти суток. На третий день, когда мне сказали, что генералы ВСУ от меня отказались, ну, типа, не знают – кто я такой, я был рад. "Правый сектор" тоже сказал, что меня такого нет.
У них там в "деэнере" я первый раз в жизни увидел 100 тысяч долларов наличными. Это за меня столько давали кавказцы, чтобы меня им отдали. Хотели на мне показательную казнь устроить. Меня вел главный службы безопасности ДНРа "Скиф". Российский офицер, полковник. Он ответил, что он не коммерсант, а воин, и своих пленных он не продает, а только меняет. Короче, сижу у них уже шестой день. От меня отказываются все. Я на пятый день им уже сказал: "Когда расстреливать поведете?". Они меня уже просили: "Ну, скажи, что ты из "Правого сектора". Ну, просто скажи. Ну, пи*дец! Ну, ты же долбанутый!".
Надоел ты им…
Да. Так, а я уже весь перестрелянный. Я когда в Украину вернулся, просто зашел в аптеку спросил названия лекарств – охренел. Они в меня лекарствами вливали 2 тысяч гривен в день. Мне капельницы ежедневно кололи. Рука потому что… А, во – рука! Они мне там пальцы сделали – видишь? Кости вместе в пучок собрали, плоскогубцами и проволокой закрутили, чтобы не распались, кожей сверху прикрыли и зашили. Все, пи*дец. Сделали, короче, нерабочую руку. Мне когда потом в больнице снимок показали – я в шоке был.
Как ты оттуда выбрался?
Обмен. Ко мне подходят, спрашивают: "Знаешь такого Валентина Манька?". А это мой командир, понимаешь? Но я ж не скажу, что он из "Правого сектора", правильно? Поэтому говорю, что это мой брат по маме. Они говорят, что поставили ему невыполнимую задачу – меня поменять на майора Российской Федерации, разведчика, который попался под Мариуполем. Я два дня не сплю, жду: он это выполнит или не выполнит.
Выполнил?
Да. Майор этот был в очень плохом состоянии, но Валя наколол его лекарствами хорошими, чтобы тот в себя пришел. Все. Идет обмен. Приезжаем на первый блокпост – там кричат, что не надо нас никуда обменивать, надо нас прямо тут расстрелять. Я говорю: "О! За**ись! Пошли!". Они на меня смотрят, как на идиота, я отвечаю: "Ну а что? Каждый день расстреливали, хули сейчас не расстрелять? Пошли!". Обнимаю и прямо веду их. Ну, расстреливать. А они меня обездвижить хотели – мочевыводящий катетер засунули, и только горшок подставляли, когда надо было. Это они так не хотели, чтобы я ходил, боялись, что я их е**ну. И при этом они же все это время искали Татарина.
Они не поняли кто ты?
Не поняли. Я признал, что я крымский татарин, но сказал, что меня зовут Марлен и псевдо у меня Марлен. Потому что в Украине такого Марлена нету.
Сепар этот на меня смотрит, а я, весь перемотанный, голый, со шлангом этим, начинаю бежать. Ну, пи*дец, короче
Возвращаемся к рассказу про обмен...
При обмене в бонус ко мне, к этим вот двум братьям, которые выжили, шел еще один ВСУ-шник, подполковник. Его в подарок отдали, просто так. Так вот нас четверых меняют на 12 штук пленных сепаров и одного российского майора. Понимаешь?
Вот 12 штук уже были готовы отдать, майор еще лежал где-то там, ждал обмена. Шофер, который меня вез, был сепар. Тут он слышит, что наши кричат: "Я без Татарина никуда не уйду". Они же у меня все семь дней узнавали, Татарин я или нет. Сепар этот на меня смотрит, а я, весь перемотанный, голый, со шлангом этим, начинаю бежать. Ну, пи*дец, короче. Я бегу, сепар за мной бежит, орет "Стой, Татарин, стой!". Перепрыгиваю через забор, падаю, понимаю, что он меня сейчас застрелит. Он уже ко мне подбегает – вдруг откуда-то звук - пук! – и этот сепар на забор ложится. Я думаю: "Шо за ху*ня?". Поворачиваюсь – а это "секретка" украинская, пацан восемнадцатилетний первый раз на выезд приехал – и сразу застрелил этого. Я потом этому пацану пистолет ТТ сепара же этого застреленного подарил. За то, что комбату Татарину он жизнь спас. Пистолет – бомба! Я о таком до сих пор мечтаю.
Обмен на этом успешно закончился?
Ну да, поменяли. Я потом подошел к этому российскому майору и сказал ему: "Братан, "Скифу" привет передай. Скажи, что он Татарина про*бал". После этого в больницу попал. Но на четвертый день сбежал оттуда.
Вот так вот, до конца не сросшийся?
Ну а что? Мои пацаны воюют, а я отлеживаться буду? Ты что! Как это так? Я просто встал и ушел. В аэропорт поехал.
В общем, я еще безвылазно потом в аэропорту 23 дня просидел. У меня еще в руке аппаратЕлизарова стоял, я сам себе его и снимал. Гипс сам снимал.
Еще такое расскажу. Мы Карловку освобождали, Авдеевку освобождали, Пески освобождали. Я в Донецкой области прямо там у сепаров в гостях ходил, кричал "Слава ДНР!", но в душе оставался правосеком. У меня с одной стороны – российский шеврон, с другой – сепаровский, и я весь такой красивый ходил у них все выспрашивал. А потом возвращался домой и все в интернет выкладывал. Они все в шоке были.
Я в Донецкой области прямо там у сепаров в гостях ходил, кричал "Слава ДНР!", но в душе оставался правосеком
И они до сих пор тебя не узнают?
Не-а! Меня искали, конечно. Но не нашли.
Но дома у меня еще семья есть. В Крыму.
Я просто домой вернуться хочу. И все
Ты за них не боишься?
Боюсь. К ним приезжают, интересуются. Но я официально разведенный, они ничего не знают.
Я поэтому и воюю. Я везде партизаню. Мне говорят, что - герой, что я легенда. Но я этого всего так не люблю! Я просто домой вернуться хочу. И все.
Ты поэтому пошел в "Правый сектор"?
Ну да. То есть я сначала в ВСУ пошел. Сказал, что умею воевать, знаю, как с оружием обращаться. Мне, знаешь, чего сказали? "Напишите на листочке свои координаты, номер части. Мы с Вами свяжемся". Я им говорю – вы чего? Куда ехать? Мою бабушку депортировали, а в прошлом году меня официально депортировали. Прикинь, 70 лет разницы – а та же фигня.
Потом иду – смотрю на Майдане "Правый сектор". Думаю: отлично, будем воевать! И с первого дня – вжик! Сразу в диверсионную – и пошли дела делать. Причем, с чем пошли делать дела. Я свое оружие с простым ножиком добыл. И вот как теперь получается, что у меня Аваков оружие заберет? Он мне его давал? Я его сам у сепаров забрал. Потому что я хочу вернуться домой.
А где ты воевал до этого? Вот ты говоришь, что в ВСУ сказал, что опыт есть.
Опыт есть. Неважно где.
Я когда первый раз Яроша увидел, сказал ему: "Вот, я такой-то". Он говорит, мол, ну и что, я по поступкам сужу. Я сказал: "Ну и все. Слава Украине! Мне лишь бы вернуться домой, я буду все делать". Ну и вот сейчас – командир отдельного батальона спецназначения.
Мне даже бригады ВСУ своих армейцев на воспитание дают. Потому что те бухают очень, а у меня – дисциплина. Я их под передок кидаю, чтобы окопы копали - перевоспитываю.
А ты себе уже установил какой-то срок, когда домой вернешься?
Пять лет.
До сих пор воюю – там, тут, там, тут. До сих пор деньги за мою голову дают. Я им проблем конкретно приношу. И буду приносить. Я им такие шоу устраиваю! Я туда захожу и только время засекаю – сейчас здесь взорвется, потом – там. Бах – взорвалось вовремя. И прекрасно, Слава Украине!
Прикол был. Стоит блокпост сепарский. Зашифрованный. Мы пустили самолетик-разведчик. Они укрылись. Через тепловизоры мы их увидеть не можем. Получается, что блокпост есть – людей нет. Я что делаю. Запускаю второй самолетик. С колонками. А в колонках – гимн Украины на всю громкость. Запустили два самолетика – один, значит, с камерой, второй – гимн играет. Сепары все на звук повылазили. Понять не могут, откуда гимн. И мы прямо сразу на месте всех посчитали. Вот так и воюем.
Прежде, чем я домой вернусь – надо Донбасс освободить. Сначала это – потом Крым
Мне пофигу эти Минские соглашения. Пока домой не вернусь – я не успокоюсь. Но прежде, чем я домой вернусь – надо Донбасс освободить. Сначала это – потом Крым.
Источник: 24tv.ua
|